— Руку на кольцо! — За шумом мотора голос едва различим, но все без исключения изо всех сил сжимают в правой руке красное металлическое кольцо слева на груди. Я оборачиваюсь назад и смотрю в грязноватое стекло. Господи, как высоко…
Выпускающий смотрит прямо на меня, рукой показывает себе на уголки губ и улыбается. Я изо всех сил растягиваю губы в что-то, отдаленно напоминающее улыбку.
«Биип-биип» — два пронзительных гудка. Громче, чем двигатель. Громче, чем лихорадочно мелькающие в голове мысли. Два гудка — это…
— Первый! Второй! — показывает мне три пальца, — Третий! Четвертый! Пятый! Встать!
Я встаю, разворачиваюсь и левой рукой сжимаю поручень. Костяшки пальцев от напряжения начинают белеть. Темная стенка, поручень и рука. Стенка, поручень, рука. Еще один взрывающий уши гудок. Откуда-то слева я слышу голос выпускающего: «Пошел!» Не оборачиваюсь. Просто двигаюсь левее. «Пошел!» Двигаюсь левее и выпускаю из руки неожиданно кончившийся поручень.
Стены тоже нет. Передо мной открытая дверь и… Земля. Там, внизу, в восьмистах метрах от меня — земля. Я думаю об этом? Нет, я думаю… о чем?..
— Пошел! — голос выпускающего и легкий толчок в спину. Шаг.
Нет шума мотора. Нет опоры. Даже ветра нет. Считать, считать! Пятьсот двадцать один! Пятьсот двадцать два! — Я ору? Шепчу? Считаю про себя? — Пятьсот двадцать три! Кольцо!
Ух, как будто кто-то схватил за спину и изо всех сил дернул вверх. Подожди, не смотри вверх, не смотри, пятьсот двадцать четыре, пятьсот двадцать пять... Вверх. Белый круг над головой. Так, так, так… Что же там… «Осмотр купола» Вроде, все нормально. Тишина и небо. Где я, где я? Где аэродром? Так, вот — ангары, взлетная полоса… А вот и этот носок… как его? Колдун. Ветер. Развернуться по ветру. Развернуться. Стропы управления. А, вот. Левую. Так.
Да у меня же все в порядке! Да-да-да!!!
— Эге-гей, ля-а-а-а!!! — весело ору изо всех сил. И буду так орать теперь каждый раз.
Земля. Не смотреть. Глаза на горизонт. На горизонт. Не смотреть, ноги вместе. Ноги вместе. Вместе. Вместе. Глаза вперед. Ыыа! Жестковато. С табуретки было легче. Встаю. Так, где я? Ветра нет, так, меня никуда не тащит. Собрать парашют в сумку. Шлем мешает. Черт, не могу… Так, где кольцо?! А, вот. Купол в сумку. Я прыгнул с парашютом. Да, вот так, стропы… Я Прыгнул с Парашютом.
Я это сделал!!!

Я не очень часто прыгаю. Может, раз в два-три месяца. Часто — тоже плохо, теряется этот неповторимый мандраж. Он, конечно, теперь не такой, и ощущения не совсем такие. Но это затягивает. Главное — не скатиться к обыденности. Очень люблю притаскивать на аэродром перворазников. Ради их лиц — «до» и «после». Неповторимая смесь эмоций.
Первораза не слишком легко привести. Некоторые на первое предложение сразу отвечают полным и категорическим отказом. Тут все просто и честно. Убеждать особого смысла нет.
Некоторые соглашаются. Но вот именно в Это Самое Утро неожиданно оказывается, что им срочно нужно на работу, на них находит приступ хронического насморка, некоторые даже вдруг оказываются в каком-нибудь другом городе, пьяные и со сломавшейся машиной (буквально несколько часов назад, накануне, эти напасти их, само собой, не беспокоили). По наблюдениям, некоторые из них все же потом берут себя в руки и едут.
Если человек приезжает прыгнуть, то он почти наверняка прыгнет. Тут уже действует атмосфера всеобщей страсти к небу, деловито снующих вокруг спортсменов, любителей (вроде меня) и других перворазников.
Но знаете, что перед первым в жизни прыжком у каждого в глазах? Надежда. На сильный ветер, низкую облачность, забарахливший движок старенького «Ан-2» или еще какие-нибудь не зависящие от них обстоятельства. Если что-то такое произойдет, вряд ли кто-нибудь из них сможет убедительно скрыть колоссальное облегчение.
Но стихия благоволит полетам и прыжкам — если прогноз погоды побудил объявить день прыжковым, и народ таки приехал на дропзону, то почти наверняка, по крайней мере, во второй половине дня (как раз когда закончится длинный перворазный инструктаж) небо даст добро.
Просто отказаться? Можно. Заболел живот, забыл покормить хомячка, срочно вызвали на работу… Но таких случаев очень и очень мало. Волшебное «Что я, хуже других?!» там, на аэродроме, действует особенно сильно. И прыгают. Вымученно смеются над шутками инструкторов («опять, что ли, с бодуна парашюты укладывали?.. а, ладно»), проходя инструктаж, грузятся в самолет и прыгают.
А потом говорят «спасибо». Потому что трудно найти занятие, при котором испытываешь такую же смесь леденящего душу страха и всеобъемлющего счастья.



Оставить свой комментарий:

Автор:
Комментарий:
Спам тест: